Скажи миру – «нет!» - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Я сделал несколько шагов, дыша открытым ртом. В горле пересохло.

Скелет не трогали звери – уже не знаю почему. Но кости не были растащены, и даже сохранилось кое-что из одежды: потрескавшийся, утерявший цвет кожаный то ли жилет, то ли панцирь с порыжевшими от ржавчины металлическими бляхами; сапоги, на которых уцелели подковки – на носке и каблуке, – и застежки ремней поверху голенища; широкий пояс с зеленой от окиси пряжкой, на котором крепились… ножны. Да, ножны! На скелете были еще какие-то ошметки то ли ткани, то ли кожи. Но я вглядывался именно в ножны, из которых торчали рукояти – чуть изогнутая большого ножа и обычная крестовина длинного меча. Рукояти даже на глаз «сварились» с ножнами.

Я подошел к скелету вплотную. И только теперь понял, что меня обманули глаза, – до скелета было ближе, чем мне казалось, а сам он оказался меньше!

Скелет принадлежал подростку – девчонке или мальчишке – моих лет. Вернее, по крайней мере одного со мной роста. Я увидел, что на левом запястье скелета широко висит изъеденный ржавчиной браслет.

А потом я понял, что это часы. Массивные, незнакомые мне часы со странным восьмиугольным корпусом – стекло было чистым, и я видел циферблат с многочисленными дисками и цифрами, на которых навсегда замерли стрелки.

Я наконец заставил себя закрыть рот. Еще раз посмотрел на оружие, жилет, грубые сапоги.

И на часы. Как во сне, я нагнулся ниже и различил надпись: Omegua. А под ней мельче: Switcherland. Это была швейцарская «Омега», я о такой читал в книжках. Дорогие часы…

Я перестал что-либо понимать.

– Олег!!! – завопила Танька за кустами. – Олег, ты где?!

– Елки… – вырвалось у меня, и я поспешил наверх, заставляя себя успокоиться хотя бы внешне.

Танюшка вылетела из-за деревьев и треснула меня кулаком в грудь так, что я охнул. А Танька затрясла меня за плечи, как отбойный молоток, шипя:

– Ты где был, кретин?! Я же… я чуть дуба не дала!.. Просыпаюсь… где ты был?!.

– Тань, Тань, ты чего?! – ошалело бормотал я. – Я отошел… ну, по делам…

– Не смей так больше делать, дурак! – Она треснула меня по плечу и отвернулась, закрыв лицо локтем.

– Погоди, Тань… – Я топтался рядом, не зная, что делать. До меня дошло, что ей на какие-то страшные мгновения показалось, что она осталась в этом непонятном мире одна. – Ну прости меня, – убито попросил я, не зная, что сказать еще.

– Больше так не делай никогда, – уже тихо попросила она, все еще не поворачиваясь. – Я очень-очень испугалась, Олег… Ну все, уже успокоилась, вот. – Она повернулась и по-настоящему улыбнулась, но тут же попросила снова: – Только больше не уходи… Поесть ничего не нашел?

– Можно камышовых корней надрать и испечь, – не придумал ничего лучшего я. – Там камыш есть. – И тут же обругал себя последними словами.

– Камыш… – вздохнула Танька. – Пошли за камышом, чего же…

– Танька, – бухнул я, – там скелет.

* * *

Если честно, Танька – по крайней мере на вид – восприняла скелет спокойнее, чем я. Разве что немного расширила глаза, но даже нагнулась к останкам, тоже рассматривая часы.

– Олег, он не умер, – тихо сказала она и выпрямилась. – Его же убили. Смотри.

Мне стало стыдно. Девчонка различила то, чего не увидел я в своем обалдении. Череп слева – над виском – был проломлен, неровно, ромбом. Вернее – ровным ромбом.

– Чего это, Тань? – Голос у меня отчетливо сел. Она промолчала. А до меня дошло, что это похоже на след от наконечника стрелы.

Как в кино.

– Пошли отсюда, Олег. – Танюшка зябко повела плечами. – Ну его, этот камыш…

Мне очень хотелось сделать так, как она предлагала. Но я вдруг понял, что хочется есть. И вечером будет хотеться есть еще больше. И мне. И Танюшке.

А скелет – что он, скелет? Такой же мальчишка – на девчонку не похоже, – как и я. Мертвый. Даже больше, чем мертвый.

– Тань, ты подожди, а я сам надергаю, – решительно сказал я. Потому что я был мужчиной, как ни крути.

Она упрямо повертела головой. И села разуваться – первой лезть в воду…

…Мы набрали камышовых корней в мою спортивную куртку, и я нес этот мешок. И думал, что вечером попробую поставить петлю на зайца – вдруг попадется?

К речке Калаис – или как она в этом мире? – мы вышли только к вечеру, и я присвистнул. Спросил Танюшку:

– Узнаешь?

Она кивнула, озираясь. Все-таки, лишенные привычных ориентиров, мы забрали в сторону и вышли к реке ближе от города, чем рассчитывали. Но теперь можно было не беспокоиться – километров тридцать, весь завтрашний день, достаточно просто идти против течения. А сейчас мы опять стояли возле небольшой луговины, по которой текла река.

– Кто это, Олег? – испуганно спросила Танька. – Какие огромные!..

Сперва я просто увидел мохнатых быков, которые пили метрах в ста от нас, не больше. А потом у меня восторженный холодок прошел по спине, и я прошептал:

– Тань, это туры. Стой тихо.

Последний тур на Земле, как мне помнилось, был убит в XVII веке. А тут – мы стояли так близко от этих громадин, что можно было слышать, как хлюпает вода, которую они тянут. Потом светло-шоколадные животные бесшумной цепочкой ушли в лес.

– Туры, – тихо повторил я. – Пошли, Тань, пошли. Они красивые, но от них лучше держаться подальше.

* * *

Костер мы разожгли на небольшой полянке и еле дождались, когда появится первая горячая зола, в которой можно будет испечь камыш. А потом так же еле дождались, пока он испечется. И ели его, обжигаясь, урча и пачкаясь золой – по крайней мере, когда я глянул на Таньку, сидевшую, скрестив ноги, по другую сторону огня, то у нее все вокруг губ было грязным. Судя по тому, как она засмеялась, – у меня тоже. То ли нам с голоду показалось, то ли камыш и правда был вкусным, но мы слопали весь. Я хотел было заначить немного, но Танюшка настояла на том, что утром он остынет и будет невкусным. Откуда она это знала – представления не имею, но я легко с ней согласился, и мы доели печеные корешки.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6